Автор: Питер ненавидит оранжевый цвет. Даже от мандаринов отказывается, если угощают. Потому что каждый день ему дают таблетки из оранжевого пузырька с ватным шариком под тугой крышкой. После них он становится вялым и сонным. Каждую неделю на приёме у врача Питер надеется, что таблеток больше не будет. Он ведь просто говорит правду. Он не виноват, что никто не видит Кая.
— Да соври ты им, — ворчит Кай. Они сидят в своём тайном месте, и Питер отчаянно трёт слипающиеся глаза. — Ну, подумаешь, скажешь, что меня нет. Мы-то знаем, что я есть.
— Не хочу! — Питер упрямо мотает головой. — Ты мой друг. Настоящий, а не воображаемый!
Кай улыбается, растягивая лягушачий рот от уха до уха. Уши у него длинные, как у зайца. А зубы такие острые, что Питер даже испугался, когда первый раз увидел. Не сильно, чуть-чуть. «Ты эльф?» — спросил он тощего мальчишку с пегой гривой волос. «Сам ты эльф! — огрызнулся тот. — Ещё раз обзовёшь — в глаз дам!». Потом шмыгнул носом и добавил: «Расскажи сказку, а? Я слышал, как ты рассказываешь — там, у дуба».
Тогда мама ещё водила Питера в Кенсингтонские сады на детскую площадку. А он прилипал к решётке, огораживающей древний Эльфийский дуб, и рассматривал крошечных существ в трещинах коры. Разговаривал с ними, придумывал истории.
Теперь мама никуда с ним не ходит, не хочет позориться. Даже к врачу Питера водит специальная няня. И в парке они обходят детскую площадку, потому что Питеру нельзя перевозбуждаться. Можно только гулять у озера и кормить птиц.
Хорошо, что няня не слишком следит за ним — садится на траву под деревом и утыкается в айфон. А Питер потихоньку убегает в потайное место — к Каю. На этот раз он рассказывает другу про Питера Пэна.
— Нет такого острова — Нетландия, — Кай зевает. Эта сказка ему почему-то не нравится. — Авалон есть. Я там живу.
— А как туда попасть?
— Всё тебе расскажи, — Кай ложится на спину и закусывает чудом спасшийся от газонокосилки колосок дикого овса. — Многие знания — многие печали. Так в вашей Библии написано, между прочим.
— Ты её читал?!
— А что такого? У нас все читали. Интересно же.
— К вам можно попасть через озеро, да? — не отстаёт Питер. — Я видел, как ты ныряешь.
— Подглядывал? — Кай приподнимается на острых локтях. — Правильно раньше таким, как ты, глаза вырывали. Чтобы не видели, чего не следует.
Питер краснеет.
— Я случайно. Ну пожалуйста, возьми меня с собой! Я умею плавать. И целую минуту могу не дышать.
— Этого мало, — Кай вздыхает. — Мы от вас отгородились, понятно?
— Почему?
— Слишком много железа. Воздух плохой, вода грязная. Пару лазеек пока оставили, но их тоже скоро закроют.
— И ты больше не придёшь?!
Кай резко садится.
— Ой, только не плачь! Я тоже не хочу с тобой расставаться. Вообще-то есть один способ… Но тебе будет больно.
— Всё равно! — Питер торопливо вытирает слёзы. — Я не плакса, ты не думай. Я просто не хочу… без тебя.
Кай задумчиво накручивает на палец длинную, как у пони, чёлку. Щурит лиловые глаза, что-то прикидывая.
— Ладно, если ты очень хочешь, я тебя заберу. Прямо сейчас.
***
— Мама! А Кай опять жульничает! — заголосили под деревом. — Мы в прятки играем! А Питер подглядывает!
Госпожа Яблоневого сада страдальчески потёрла виски. Дети — это сплошная морока. Особенно младший. Сначала повадился бегать в Верхний мир. Теперь притащил оттуда эту странную игру в воображаемого друга.
Она выглянула из листвы.
— Милая, ты сама понимаешь, что говоришь? Как Питер может подглядывать? Ведь он воображаемый!
Её старшая дочь упрямо топнула ногой.
— Я и говорю — они жульничают!
— Разбирайтесь сами! Мне некогда — пора собирать яблоки.
— И я с тобой! И я! — шестеро детей запрыгали, кувыркаясь, вокруг дерева.
— Вот и проваливайте, — прошипел Кай, отползая подальше под куст. — Нам и без вас хорошо. О, гриб!
Он понюхал красную шляпку, осторожно лизнул, но кусать не стал.
«Вкусный? — спросил Питер. — Дай попробовать».
— Не дам! А то будет, как в прошлый раз — ты отравишься, а мне полдня блевать.
Питер печально вздохнул.
«Жалеешь, что забрал меня, да? Я тебе мешаю?»
— Вовсе нет! — возмутился Кай. — Даже не думай! С тобой интересно и весело. А грибы — ерунда. Ягоды вкуснее. Главное, что тебя от рыбы не воротит.
«Тогда пошли к морю! Ты обещал показать русалок».
— Ага, — согласился Кай, — они сказки любят. За твои истории они нам кучу жемчуга достанут. И черепа утопленников.
«А черепа нам зачем?»
— Пригодятся, — Кай выбрался из кустов и отряхнул ладони. — Безумный Друид, ну, тот, который нас гонял из своего круга камней, помнишь? Он за черепа красивущие кинжалы делает. А ты… — он замялся, — не жалеешь?
«Ни капельки! — честно ответил Питер. — Бежим?»
Кай звонко засмеялся и побежал, раздвигая грудью высокую траву. Здесь её никто не косил, и воздух был душистый, сладкий и чихучий от пыльцы. Питер взвизгнул, когда земля под ногами вдруг исчезла, и они полетели с обрыва прямо в море — такое чистое, словно это не вода, а зеленоватый воздух.
«Как хорошо… — прошептал он, когда они вылезли на пляж и увидели русалок. — Ой, Кай, как хорошо, что ты меня съел!»
.
.
