Только в напряжении, которое удерживает мужество на лице, можно познать глубину души своей и измерить силу свою.

Интересно наблюдать в себе эту борьбу. Не просто выдержать, пребывать в ней, не предавая себя.

Но в самый ответственный момент сменяется Мужество Отчаянием. Становиться стыдно – одной минуты не выдержал, перешел на сторону малодушия.

Внутри война. «Маленький» человек воюет с «большим». Я наблюдаю, совершенствуюсь в беспристрастии. Вдруг увлекаюсь и принимаю сторону «маленького» человека. «Большой» тужится, но отступает. Я на стороне маленького. Ничего, что он маленький, он добрый, ласковый, справедливый. Пусть слабее, но он больше о других переживает, чем о себе, потому и маленький.

Некому заступиться за него, и потому «большой» человек ущемляет его, теснит. Смирение и простота нуждаются в заступничестве, и потому я на стороне «маленького». Поддерживаемый мною, чувствуя свое превосходство, маленький, хнычет еще сильнее, обижается, вынуждает к жалости и соучастию, чтобы наконец-то уничтожить своего вечного противника – «большого» человека. Но в этом я ему не союзник. Я отворачиваюсь от него и принимаю сторону сильного. Но сильный и так силен, он отказывается от моей помощи, он злопамятен, не прощает предательство. «Если смотришь со стороны, смотри» – говорит он. «Если чью-то сторону принять хочешь – прими твердо и не мельтеши из угла в угол» – говорит он. «Ну, прямо предательство» – обижаюсь я, — «не забывайся — с кем говоришь» – давлю на него. Если захочу, обоих изгоню из себя. Распустились! И снова занимаю позицию невмешательства, возвращаюсь к невозмутимости, вникая в утерянную линию сюжета взаимоотношений – вечной войны «маленького» человека с «большим».

Нащупываю линию сюжета и продолжаю размышлять – может тот, который всегда маленьким казался мне, на самом деле является большим, и наоборот, тот, которого я всегда считал большим на самом деле маленький. Ведь не все то большое, что больше маленького, – смотря какой мерой мерить. И вдруг все меняется местами, и большой — малым становиться для меня, а «малый» — большим. И что же? Война не прекращается. Она переходит все границы дозволенного. Они теперь воюют нечестно, не по правилам. Победа любой ценой – девиз «малого» – того, кто недавно большим был. Сначала с тобой расправлюсь, потом и с ним разберусь – девиз «большого». Он самобичеванию предался. Уничтожает себя, бедный, как жалко. А малый вокруг него в это время бегает и пинает безнаказанно. «Большой» на него даже внимания не обращает. Но это до поры до времени, надеюсь я. Передохнуть бы, думаю, но продолжаю удерживать мужественным лицо, чтобы окружающие не видели безобразия, происходящего в моей душе. А может уровнять их в правах, обязанностях, званиях и помирить – думаю я. Уж сколько раз это было – друзья «не разлей водой», но до поры до времени. Как во мнениях разойдутся по конкретному делу, все снова начинается. И от кого у них это. И жалко мне их бедных, чем им помочь – мои же оба родные, не чужие, но ничего придумать не могу, и вдруг приходит решение. В мудрой книге читаю – «хочешь решить ситуацию – выйди из неё». А это и есть самое трудное. Не решаюсь. Как же выйти, как бросить их? Это же они из-за меня воюют, это же я виноват во всем. Каждый мою правду отстаивает. И не виноваты же они, что правды у меня две – одна Маленькая, другая Большая. Не виноваты же они, что я никак не определюсь, не приобрету целиком одну из правд. Вы думаете, они не хотят помочь мне, каждый понимает меня и пытается помочь. Сколько раз говорили друг другу – поддержим его, убережем, направим, все решать будем полюбовно, в согласии. А как наступлю в новое «………», так все снова начинается, снова война между ними. Вы думаете, они друг друга не любят? – Обожают. Дерутся только из-за меня, ради моего блага собой жертвуют. Благородные. Понимаю, нет другого выхода – придется собой пожертвовать ради их спокойствия.

 Наконец решаю отказаться от себя, и оставить этих несчастных, ради их же благополучия. Открываю люк, прохожу через туннель, и вот я на свободе – простор, благодать, а воздух то какой, о тех двух несчастных забыл – невесомостью наслаждаюсь. Свершилось. И как все просто. Вот оно какое – Просветление. Давно бы пора так. Слишком возня эта увлекла меня, запутала. Воистину сказано – по трудам твоим и награда. Заживу теперь, забалдею — думаю, вдруг — бабах!!! Кттооо эээтттооо? Предо мной стоит великанище. Раз в сто больше меня. Руки на поясе, ногой притопывает: «Ну что? Пообщаемся? — говорит, — побалдеем?» Присматриваюсь, – точь в точь как я, только раз в сто больше и мускулища одни. «Может, договоримся?» – говорю, а сам назад к люку, к туннелю, к тем двум. Поворачиваюсь, а люка нет. «Может и договоримся», — прищурившись, говорит мой новый приятель. Сейчас бить будет, а сам оглядываюсь по сторонам в надежде поддержку обрести или соучастие на «худой случай», скоро, чувствую, на сострадание соглашусь. И действительно, кто-то, с очень знакомыми чертами лица, смотрит на меня. Вмешается или нет, думаю. А он вмешиваться не торопиться. Знает, что на него смотрит тот, который никогда не вмешивается.

.